Сабина шпильрейн: биография, творчество, карьера, личная жизнь

Последние годы

После запрета на психоанализ в 1936 Сабина Николаевна переключилась на теоретические разработки. В 1937 Павел Наумович скоропостижно скончался. С приходом 1941 Сабина Николаевна, жившая в Ростове, отказалась эвакуироваться. Она погибла в августе 1942. В конце семидесятых был обнаружен архив Шпильрейн.

Находившиеся в нем статьи и научные материалы произвели эффект разорвавшейся бомбы в научном мировой сообществе. Выяснилось, что многие идеи Юнга появились и воплотились благодаря Сабине Николаевне.

Шпильрейн первой в Европе защитила докторскую диссертацию в области психологии. Она вошла в число пионеров психоанализа. Однако из-за полувекового забвения многое из ее научного творчества оказалось неизвестно. Открытие архива предоставило ее работам новую жизнь.

На основе найденных материалов сняты несколько фильмов, созданы книги. В Ростове-на-Дону в конце 2015 открыт мемориальный музей имени выдающейся исследовательницы и ученой.

Один из родоначальников психоаналитики

Здание, где сейчас располагается галерея с музеем-экспозицией и где вскоре будет находиться музей-квартира, с момента своего строительства в 1897 году принадлежало Еве Шпильрейн, матери Сабины. По словам Николая Полюшенко, дом был построен на деньги, которые Николай Шпильрейн, отец Сабины, заработал на продаже российского зерна в Европе, в частности в Швейцарии.

Вместе с семьей Сабина жила в одной из квартир этого дома, который имел доходный статус. В здании располагались торговая контора, зубоврачебный кабинет Евы Шпильрейн, здешние квартиры сдавались солидным людям: государственным служащим, присяжным поверенным, инженерам и коммерсантам. До революции в доме одно время даже размещалось Бельгийское консульство, которое возглавлял Карл Мишель, а одну из квартир арендовал турецкий консул Дервиш-Аксибей.

На фото: портреты Сабины Шпильрейн, написанные Николаем Полюшенко

В этом доме Сабина провела детские и юношеские годы. В Ростове она окончила Екатерининскую гимназию (сейчас – лицей № 13 на площади Свободы). Девушка покинула город в 1904 году: ее направили в Швейцарию для лечения психического расстройства. Там она познакомилась с известным психоаналитиком Карлом Юнгом.

После окончания лечения Сабина начала активно интересоваться психоанализом и работать в этом направлении. Один из главных ее трудов – «Деструкция как причина становления» (1912 год). Как ранее рассказывала корреспонденту ИА «ДОН 24» кандидат биологических наук, психолог, психотерапевт европейского реестра Екатерина Трофимова, влечением к смерти как одним из положений данной работы, заинтересовался Зигмунд Фрейд. Тезисы работы молодой ученой повлияли на его теорию влечения к жизни и смерти – эрос и танатос. Однако в отличие от Шпильрейн Фрейд пришел к выводу, что эти две движущие силы не противоположны друг другу, а однонаправленны.

В своей диссертации «О психологическом содержании одного случая шизофрении» Сабина предприняла первую попытку использования психоаналитических концепций при исследовании шизофрении. Основные научные труды Шпильрейн были связаны с исследованием клиники шизофрении, проблем сексуальности и развития. Она занималась изучением феномена расщепления «Я» в детской психологии, развитием языка и детского мышления.

Уже после революции, в 1923 году, Шпильрейн вернулась в советскую Москву, а годом позже – в родной Ростов-на-Дону. В августе 1942 года во время оккупации города 56-летняя Сабина, две ее дочери и тысячи других людей были убиты фашистами в Змиевской балке.

Несмотря на значимый вклад в развитие мировой науки, имя Сабины Шпильрейн было надолго забыто отечественной историей.

Пора детства

Сабина (Шейвэ) Шпильман на свет появилась 25 октября (7 ноября) 885 года в Ростове-на-Дону. Девочка стала старшей из пятерых детей. С 1890 до 1894 семья проживала в Варшаве, родине родителей. В достаточно состоятельном семействе отца-энтомолога, преуспевшего в торговле, и матери-стоматолога ни в чем не нуждались.

Дочь посещала престижный детский сад. Николай Аркадьевич занимался мануфактурой. У мамы имелся доходный дом. Чтившая традиции семья предпочитала светский образ жизни. Братья Яков и Эмиль впоследствии стали знаменитыми математиком, биологом и психологом-лингвистом.

Старший Ян, математик, инженер, доктор технических наук, был специалистом в области теоретической электроники и механики. Исаак стал автором отечественной психотехники. Эмиль Шпильрейн был деканом биологического факультета Ростовского университета.

Сабина больше всех любила младшую сестру Эмилию. Девочка скончалась от болезни в шесть лет. Удар оказался слишком сильным для старшего ребенка. Шпильрейн переживала, страдала, что не сумела помочь сестре. Винила во всем себя.

Результатом таких терзаний стали нервный срыв и глубочайшая депрессия. Девушка несмотря на трагедию закончила с золотой медалью гимназию. Она решила связать жизнь с медициной, но обучение в Цюрихе пришлось оставить по состоянию здоровья. Сабину направили в санаторий, затем в частную клинику.

Психические проблемы

После внезапной смерти ее единственной сестры Эмилии от брюшного тифа психическое здоровье Шпильрейн начало ухудшаться, и в возрасте 18 лет она перенесла истерический невроз, включая тики, неудержимый смех и плач. После неудачного пребывания в швейцарском санатории, где она увлеклась одним из врачей, Сабина была отправлена в психиатрическую больницу Бургхольцли близ Цюриха.

Директором лечебницы был Эуген Блейлер, который руководил им как терапевтическим сообществом с общественной деятельностью для пациентов, включая садоводство, постановки и научные лекции. Одним из помощников Блейлера был Карл Юнг, впоследствии назначенный заместителем директора.

Шпильрейн рассказала Юнгу, что ее отец часто избивал ее и что ее смущали мазохистские фантазии о том, что ее избивают. Блейлер убедился, что ее разлучили с семьей, а затем потребовал, чтобы ее отец и братья не связывались с ней. Сабина Шпильрейн быстро выздоровела, и к октябрю смогла подать документы в медицинскую школу и начать помогать Юнгу с тестами на словесные ассоциации в его лаборатории.

По своему собственному выбору она продолжала жить в больнице, хотя больше не получала лечения. Она работала в качестве стажера вместе с другими русскими студентами, включая Макса Эйтингона, а также экспатриантов-психиатров, которые учились у Блейлера, включая Карла Абрахама.

Обучение в 1905-1911 гг.

Она училась в медицинской школе в Университете Цюриха с июня 1905 года по январь 1911 года. Ее дневники показывают очень широкий спектр интересов и чтения, включая философию, религию, русскую литературу и эволюционную биологию. Она жила в нескольких разных квартирах, общаясь в круге, в который входили преимущественно ее соотечественницы еврейские женщины. Многие из них, вместе со Шпильрейн, увлеклись зарождающимся движением психоанализа в Западной Европе и учились у Блейлера и Юнга. Некоторые, так же, как и Сабина Шпильрейн (биография каждой это подтверждает), впоследствии стали психиатрами, проводили время с Фрейдом в Вене и публиковались в психоаналитических журналах. Среди них были Эстер Аптекман, Фаня Чалевская, Шаина Гребельская и Татьяна Розенталь.

Шпильрейн закончила свою диссертацию, которую сначала курировал Блейлер, а затем Юнг, на тему языка пациента с шизофренией. Это была первая докторская, которая была напечатана в психоаналитическом журнале. Поскольку ее исследование было одним из первых на тему шизофрении, появилась необходимость в дополнительных исследованиях, и это привело к тому, что больше людей сосредоточилось на психических заболеваниях. Это была также первая диссертация, написанная женщиной, которая была психоаналитически ориентирована. Она уехала из Цюриха на следующий день после выпуска, решив создать самостоятельную карьеру психоаналитика в другом месте.

Докопаться до Америки

«Во мне всегда жил критик, понимавший, в чем состоит отличие реальности от фантазии. В это время я не хотела слышать от других никаких сказок: их я сама могла сочинить сколько угодно, я хотела знать правду», — пишет Сабина в своем дневнике. До правды девочка хотела докопаться в переносном и прямом смысле этого слова — каждый день во дворе своего дома она рыла яму. В ее планах было прокопать всю Землю насквозь и добраться до Америки, которая, по ее представлениям, — как раз на той стороне земного шара.

Еще Сабину интересовала проблема сотворения новой жизни. После того, как мать сказала девочке, что рожать детей та еще не может — только котят, Сабина захотела стать алхимиком. С некоторых пор она стала сливать остатки блюд и напитков, а потом все это тщательно перемешивать.
Как написала в своем дневнике Сабина, однажды случилось чудо: кусок ткани, помещенный в помои, вдруг превратился в бумагу, ей стало страшно.
Это, пожалуй, единственное, чего испугалась девочка. «К 6–7 годам я не боялась «ни черта». Моя смелость постоянно ставилась в пример брату, и я использовала это, выпрыгивая из темного укрытия или рассказывая ему страшные истории». «Черт», кстати, — любимое слово Сабины Шпильрейн. Не знаю, называла ли Ева Шпильрейн свою дочь «чертовкой», но это слово больше всего подходит для описания поведения невротической девочки.

Май 1900 года. Сабине — пятнадцать. Вместе с матерью и шестилетней сестрой Эмилией она отправляется в Швейцарию, на воды. В своем дневнике девочка пишет: «Немцы — внимательные и честные: человек здесь имеет право думать и сказать все, что он хочет, и вообще, человек свободен. Особенно мне нравится, что здесь каждый в возрасте от шести до четырнадцати лет должен ходить в школу. Как приятно, что здесь нет разделения на господ и крепостных и ко всем одинаковое отношение. Когда мы собирались уезжать из Карлсбада, какой-то мужчина подал маме руку, чтобы помочь ей выйти из лифта; извозчики и слуги непринужденно спрашивали, откуда и зачем мы приехали».

Наблюдательная умная девочка. Развита не по годам. Между тем, в Карлсбаде Сабина поссорилась с матерью, объявила голодовку и в очередной раз сказала, что покончит жизнь самоубийством. Доведенная до отчаяния Ева Шпильрейн (тогда ей было 37) готова сразу же после Карлсбада отправиться на лечение в Вену.
Сабина «сочувствует» матери: «Понятно, что мама в этом состоянии не думала о корзине, я была занята Милочкой. Поэтому корзина осталась на вокзале в Карлсбаде. Разумеется, нас очень обеспокоила потеря этой корзины, в которой находилось все наше имущество и даже мамины бриллианты». К счастью, имущество удалось вернуть.

Следующая поездка на курорт — в 1901 году — заканчивается трагедией. Эмилия заболевает тифом и умирает. Сабина позже напишет об этом времени: «Я отдалилась от всех людей; это было примерно в шестом классе после смерти моей сестренки, когда и началась моя болезнь. Я бежала в одиночество».

Выбор направления

Там и состоялась судьбоносная встреча с Карлом Юнгом. Она стала знаковой страницей биографии будущего психоаналитика. Выбор предназначения Юнг заведовал лечением пациентки по методике, разработанной Фрейдом. Терапия заняла почти год. После выписки девушка вновь приступила к учебе в апреле 1905.

Во время пребывания в клинике Шпильман участвовала во многих экспериментах. Она познакомилась там с диссертацией Юнга о расслоении бессознательного и сознательного. Неудивительно, что Сабина Николаевна приступила к изучению педологии и психоанализа.

Осенью 1905 Шпильрейн поняла, что лечащий врач ей симпатичен. Мать потребовала, чтобы его заменил Фрейд, но все осталось без перемен. Юнг также симпатизировал девушке. В тоге начался роман. Отношения из исключительно личных переросли и в профессиональные.

В 1909 весной были сданы выпускные экзамены. Бывшая студентка стала интерном клиники Бургхельцли. В этот период она трудилась над докторской диссертацией. Ее научным руководителем стал Юнг. В 1911 прошла успешная защита. Работа была опубликована в журнале под редакцией наставника. Тема утраты собственного «эго» стала причиной большого резонанса в научном обществе мира.

Шпильрейн много лет использовала это направление как ключевое в своих последующих исследованиях. С 1911 до 1912 Сабина проживала в Австрии. Она познакомилась с Фрейдом, стала участником общества психоаналитиков Вены. Россию она посещала с лекциями. Тогда же произошло знакомство с будущим мужем Павлом Наумовичем Шефтелем.

Карьера в России 1923-1942

Психоанализ в России уже имел бурную историю, но его влияние было самым сильным между 1921 и 1923 годами. Приехав в Москву, Сабина Шпильрейн оказалась самым опытным психоаналитиком в этой стране, а также одной из наиболее тесно связанных с аналитиками и психологами на Западе. Она была назначена на кафедру детской психологии в Первом Московском университете и занялась работой в области педологии (направлении педагогики), подхода к педиатрии, который интегрирует его с психологией развития и образования. Она также присоединилась к Московскому психоаналитическому институту, который был основан в 1922 году под руководством Вульфа. Затем она стала участвовать в амбициозном новом проекте по обучению детей, известном как Психоаналитическая детская школа-лаборатория «Детский дом» (также известная как «Белый дом»).

Поэма о Зигфриде

«Когда началась наша поэма, — пишет Сабина в своем дневнике, — у Юнга были две дочери и должен был родиться сын (Франц родился в 1908 году)».
Слово «поэма» различными исследователями трактуется поразному. Одни считают его синонимом «секса». Другие полагают, что речь идет о возвышенных отношениях без физической близости, мол, Сабина не так воспитана.
Сторонники первой версии ссылаются на слова из дневника Шпильрейн о «близких эротических отношениях… однажды во время нашего обычного рандеву». Есть у Сабины и запись об отвергнутом ею предложении Юнга заняться любовью втроем — Сабина, он и его жена: «Эмма согласна, я поговорил с ней».
…Между тем, по Цюриху ходят слухи: доктор Юнг собирается бросить свою жену и жениться на пациентке. Карл испуган, он считает, что слухи распускает Сабина Шпильрейн.

Юнг пишет Фрейду, что «одна пациентка предала его доверие и дружбу самым оскорбительным образом и устроила громкий скандал лишь потому, что он отказал ей в удовольствии иметь от него ребенка».
Родители Шпильрейн получают письмо из Цюриха: неизвестный автор пишет, что Ева должна спасти дочь, иначе доктор Юнг ее уничтожит.
Ева в панике: что делать? Спокойствие сохраняет лишь Николай Шпильрейн: «Из него сделали бога, а он обычный человек».
Тем временем Сабина просит Фрейда о встрече, только он один может повлиять на своего молодого ученика, она не хочет скандалов, а всего лишь ищет пути, как расстаться по-хорошему. «Я пожертвовала ради Юнга своей девичьей гордостью».

Фрейд удивлен. Он пишет Юнгу: «Странно! Что это? Надменность, болтовня или паранойя? Срочно телеграфируйте, кто это такая?».
Юнг телеграфирует: «Шпильрейн — это та особа, о которой я вам писал. Это был, так сказать, мой показательный аналитический случай, поэтому я проявлял к ней особую благодарность и расположение… Она планомерно работала над тем, чтобы обольстить меня, что для меня было неприемлемым. Теперь она думает о мести…».
У истории неожиданная развязка — вдруг выясняется, что слухи о Юнге распускает не Сабина, а другая его любовница. Доктор кается, а Шпильрейн получает из Вены письмо с извинениями от Фрейда.

Юнг и Сабина остаются друзьями.
«Я люблю его и ненавижу, потому что он не мой», — пишет Сабина в своем дневнике. Юнг говорит Сабине, что он никогда больше не женится, а она создана для свободной любви.
Но Сабине хочется другого — иметь семью и детей. От Юнга. Непременно мальчика. Зигфрида. Так звали героя вагнеровской оперы. Сабине нравится этот композитор: «У страстных художников, каким был Вагнер, кульминационный пункт любви нужно искать в смерти. Его герои должны умереть — как умирает Зигфрид и вместе с ним Брунхильда».
…И все же Шпильрейн «родит» от Юнга ребенка. Правда символического. Свою главную научную работу «Разрушение как причина становления» она посвятит Карлу: «Дорогой, примите продукт нашей любви — мою работу. Вашего сыночка Зигфрида. Пришлось приложить громадные усилия, но ради Зигфрида для меня нет ничего невозможного».

Юнг пишет в ответ: «Я поражен изобилием превосходных мыслей. Которые предвосхищают многие мои».
Для Фрейда он найдет другие слова: «После весьма многообещающего начала следует беспомощное завершение… Она слишком мало читала… Кроме того, ее статья ужасно перегружена ее собственными комплексами».
Статья действительно «перегружена комплексами» и личным опытом: «В моих исследованиях сексуальных проблем меня особенно занимал один вопрос: почему одно из мощнейших сексуальных влечений — стремление к продолжению рода наряду с априори ожидаемыми положительными чувствами предоставляет приют негативным эмоциям, таким как страх и отвращение».

Другие работы

В 1912 году Шпильрейн вышла замуж за русского еврейского врача Павла Наумовича Шефтеля. Они переехали в Берлин, где Сабина работала вместе с Карлом Абрахамом. В 1913 году у Шпильрейн появилась первая дочь Ирма-Рената. В Берлине еще девять статей опубликовала Сабина Шпильрейн. Биография самой Сабины использована в одной из них, это рассказ о детских верованиях о сексе и размножении, в которые она включала воспоминания о своих ранних фантазиях по этому поводу.

В другой своей работе, озаглавленной «Свекровь», она сочувственно рассказывала о роли свекровей и о взаимоотношениях между ними и их невестками. В другой статье того времени она рассказывает о лечении детей с фобиями. Это одна из первых известных ее работ по детской психотерапии.

В начале Первой мировой войны она вернулась в Цюрих перед переездом в Лозанну, где они с Ренатой оставались до конца войны. Ее муж присоединился к полку в Киеве, и они не виделись более десяти лет. Военные годы были периодом лишений, так говорила сама Шпильрейн Сабина, цитаты из ее работ подтверждают это. Она выполняла какую-то работу как хирург в глазной клинике. Тем не менее ей удалось опубликовать еще две работы в годы войны. Она сочиняла музыку и считала себя композитором. Она также начала писать роман на французском языке. Она продолжала переписываться с Фрейдом и Юнгом и развивать свои собственные теоретические идеи, особенно в отношении привязанности у детей.

[править] Карьера

Шейвэ Шпильрейн Шпильрейн родилась 25 октября (7 ноября) 1885 года в Ростове-на-Дону в еврейской купеческой семье. Её отец — выходец из Варшавы, купец 1-й гильдии Нафтули (Нафтулий Мойшевич, Николай Аркадьевич) Шпильрейн (1856—1938), энтомолог по образованию. Мать — стоматолог Евва Марковна Шпильрейн (в девичестве Люблинская, 1863—1922). В 1890—1894 годах семья жила в Варшаве, там Сабина посещала Фребелевский детский сад. Гимназию (Екатерининскую) она окончила уже в Ростове-на-Дону в 1904 году, причём с золотой медалью. Её братья-учёные: Ян Николаевич Шпильрейн, Эмиль Николаевич Шпильрайн и Исаак Нафтульевич Шпильрейн — были расстреляны в период Большого террора. Племянник — Эвальд Эмильевич Шпильрайн.

В 1904 году с золотой медалью окончила гимназию в Ростове-на-Дону.

17 августа 1904 года поступила в психиатрическую клинику Бургхёльцли в Цюрихе c диагнозом «психотическая истерия», причиной расстройства был нервный срыв из-за смерти её 6-летней сестры Эмилии. Лечащим врачом Сабины стал Карл Юнг; несколько лет была его анализантом и любовницей.

Увлёкшись психоанализом, в июне 1905 года после выписки поступила в Университет Цюриха на медицинский факультет, который закончила в 1911 году; дипломная работа посвящена шизофрении «О психологическом содержании одного случая шизофрении» («Über den psychologischen Inhalt eines Falles von Schizophrenie»), основные идеи Шпильрейн заимствовал у Юнг в своих последующих работах по шизофрении 1912 года. Шпильрейн доказывает, что психически больные люди избегают сексуальных взаимоотношений, так как в их представлении они связаны со страхом своего личностного распада. В прикосновении к другому страдающие шизофренией боятся утратить собственную целостность, раствориться в своём партнёре. Поэтому больной шизофренией и формирует бред, в котором отбрасывает факт различия полов и заменяет реальные взаимодействия полов вымышленными отношениями. Тема утраты собственного Я вызвала большой резонанс в аналитическом сообществе и стала ключевой для всех последующих исследований Шпильрейн.

В 1911 году оставила Цюрих, переехала в Вену, где сблизилась с группой Зигмунда Фрейда, познакомилась с некоторыми русскими психоаналитиками, в том числе с Павлом (Файвелем Нотовичем) Шефтелем, за которого вышла замуж в следующем 1912 году, а ещё через год у них родилась дочь Рената.

В 1923 году семья возвращается в РСФСР, где в то время под патронатом Л.Д. Троцкого активно развивался психоанализ. В Москве был открыт детский дом-лаборатория «Международная солидарность», где воспитывались дети самых высокопоставленных советских чиновников, в том числе Василий Сталин. Шпильрейн-Шефтель с семьей останавливалась в Москве, где стала врачом-педологом в городке имени III Интернационала (Москва), заведующей секцией детской психологии в 1-м Московском государственном институте и состоит научным сотрудником Государственного психоаналитического института и Детского дома-лаборатории «Международная солидарность». В этом институте Шпильрейн-Шефтель вела амбулаторный приём, консультировала, читала спецкурс «Психоанализ подсознательного мышления», ведет «семинарий по детскому психоанализу», участвовала в «медицинских заседаниях сотрудников» института, и в работе Русского психоаналитического общества.

С опалой Льва Троцкого психоанализ в Советском Союзе оказался под запретом, и Шпильрейн вернулась в свой родной Ростов-на-Дону, где продолжала упорно работать, в том числе и врачом в поликлинике в роли психотерапевта, психоаналитика и педолога.

В 1926 году родила вторую дочь, Еву. Муж — врач Павел Наумович (Фа́йвел Но́тович) Шефтель (1881, Киев — 1937, Ростов-на-Дону), который во время Первой мировой войны служил ординатором в госпитале киевского эвакоприёмника, с 1922 года (после аспирантуры) работал госпитальным врачом в Ростове.

27 июля 1930 года было принято официальное Постановление о ликвидации Русского психоаналитического общества, но учёная все же продолжала аналитическую работу, и в 1931 году один из ведущих психоаналитических журналов — «Имаго» — опубликовал её статью о детских рисунках, выполненных с открытыми и закрытыми глазами. Это была последняя публикация Шпильрейн-Шефтель в европейских научных журналах.

В июле 1942 года Ростов-на-Дону захватила германская армия. Вскоре немцы начали массовые казни евреев. Сабина Шпильрейн и две её дочери были убиты в Змиёвской балке в августе 1942 года.

Научная деятельность

Научную деятельность Сабины Шпильрейн смело можно назвать подвигом. И не только потому, что она стала первой женщиной, занимавшейся исследованиями в области психологии. Дело в том, что Сабине хватило силы духа и мужества отнестись к своей болезни, как к объекту научного исследования.

«Психотическая истерия» с которой еврейская девушка из Ростова-на-Дону оказалась в Цюрихской клинике, была вызвана целым букетом обстоятельств. В официальных биографиях Сабины Шпильрейн, как правило, указывают, что в это состояние больную ввергла смерть ее горячо любимой младшей сестренки, и это, безусловно, справедливо. Но смерть сестры стала, по всей вероятности, лишь «спусковым крючком», запустившим подавляемые до сих пор страхи и желания. Пребывание в клинике сопровождалась многочисленными скандалами с персоналом, демонстративным суицидом и прочими выходками. Лечащий врач от Сабины отказался. Но затем за «безнадежную» пациентку взялся Карл Юнг, которому тогда было 30 лет.

До него даже в самых лучших психиатрических клиниках лечили обливанием холодной водой, электрошоком и прочими столь же «гуманными» методами. Юнг впервые в своей практике применил метод психоанализа, разработанный его учителем Зигмундом Фрейдом. Успех был полным. Уже через год Сабина была признана здоровой.

Эти сеансы предопределили судьбу Сабины. Она влюбилась в Юнга, и он вскоре ответил ей взаимностью.

Но если бы результатом сеансов Юнга стала лишь скандальная связь пациентки с лечащим врачом, то об этом не стоило бы и говорить. Главное было в другом: Сабина заинтересовалась психиатрией и психоанализом. Вскоре она стала не просто пациенткой Юнга, но и его ассистенткой, ученицей, а впоследствии ученым, одним из пионеров психоанализа.

Все было как во сне

Спустя несколько месяцев после выхода «Разрушения», к удивлению окружающих (в том числе и Фрейда, с которым Сабина наконец-то знакомится лично — он благосклонен к красивой женщине), Шпильрейн возвращается в Ростов и скоропостижно выходит замуж. В своем дневнике она записала: «Приснился сон, что в 27 лет я выйду замуж».
1 июня 1912 года Сабина Шпильрейн и Павел Шефтель сочетаются браком в ростовской синагоге. Шефтель — врачпедиатр, специалист по нервным и внутренним болезням. При регистрации брака его почему-то ошибочно записывают ветеринаром.
17 декабря 1913 года в семье Шефтелей — уже в Берлине — родилась девочка. Родители спорят, какое имя дать. Сабина хочет, чтобы дочку звали Ренатой, Павел — Ирмой. Сходятся на Ирме-Ренате.

Имя ребенка — не единственный повод для спора. Сабина хочет жить на западе, Павел — на востоке, в родном Ростовена-Дону. Впрочем, начавшаяся первая мировая война не оставляет ему выбора — в связи с мобилизацией он возвращается в Россию.
Вновь Сабина и Павел встретятся через 10 лет.
За это время Шпильрейн станет известным в Европе психоаналитиком, сменит несколько городов — Цюрих, Лозанна, Женева… Ее приглашают на ученые конгрессы, западные журналы охотно публикуют ее статьи.

Отец по-прежнему помогает дочери деньгами, теперь Сабина посвящает свои работы ему. «Сначала мы чего-то боимся, а потом любим!».
Шпильрейн поддерживает отношения с Фрейдом и Юнгом. И даже пытается примирить поссорившихся на научной и национальной почве ученых.
Сабина изучает теорию искусств, пишет исследование «Песни о Нибелунгах». Когда в связи с революцией в России и гражданской войной у отца возникают проблемы с деньгами (теперь семье принадлежит лишь квартира на первом этаже их большого дома), Сабина всерьез подумывает заняться сочинением песен. Ради денег.
В 1923-м, по совету семьи, а также Фрейда, Сабина вместе с дочерью (теперь ее зовут просто Ренатой) возвращается в Россию, в Москву. Фрейду и Сабине кажется, что в Советской России у психоанализа большое будущее.

Некоторые историки считают, что Сабине предложили стать сотрудницей НКВД — информировать органы о деятельности подозрительных психоаналитиков. Иначе, как объяснить ее столь беспроблемное возвращение в Россию?
На фотографии на паспорт 1924 года Шпильрейн выглядит печальной и затравленной жизнью женщиной.

Лечиться, лечиться и лечиться!

Весной 1904 года Сабина заканчивает школу. Что делать дальше еврейской девушке? Замуж не хочется, хотя приданое готово. Учиться в университете? Российские законы не позволяют. Бросить семью и уехать на учебу за границу? Так не принято в порядочных еврейских семьях.
Сабина впадает в очередную депрессию, и родители отправляют невыносимую девчонку в Варшаву, к родственникам. Визит в польскую столицу приводит к непредусмотренному результату: Сабина влюбляется в своего дядю Адольфа. Это ее вторая любовь.
Первым увлечением девочки был учитель истории, застенчивый, страдающий тиком мужчина, это случилось в пятом классе. Когда Сабина покинет Ростов, учитель истории сблизится с ее матерью.

Шпильрейн по этому поводу запишет в своем дневнике: «Должно быть, он тоже полюбил ее, и когда она уехала в Париж, он выбросился из окна, желая покончить с собой. Ему поставили диагноз — шизофрения… Я разрывалась между ним и дядей Адольфом, это был прекрасный пример «переноса» образа отца. По уму он не мог сравниться с учителем, но обладал отцовской настойчивостью и несомненными артистическими способностями… В конце концов дядя тоже влюбился в мою мать».
Родители принимают решение — лечить непокорного подростка!
Конечно, отдать ребенка в российский сумасшедший дом, где единственным способом врачевания души считались горячая и холодная вода, Шпильрейны не решились. Лечить, так в Швейцарии, в Интерлакерне.

…В Интерлакерне Сабина провела всего несколько часов: нарисовала на бланке клиники лысого мужчину, сидящего на женщине. У женщины — широко раскрытый рот и черные дыры вместо глаз. К ней тянется электрический провод. Рисунок называется «Гидролечебница». Под рисунком подпись «Чорт». В клинике отказываются лечить Сабину и с рекомендацией «она плачет и смеется попеременно, говорит, что в Интерлакерне — все лжецы и подлецы, не исключена паранойя, во всяком случае налицо — психоз» отправляют в другую клинику — в Бургхельцли.

Там пациентку госпитализируют по первому разряду — 1250 франков в квартал. Это дорого. Прожить месяц в Швейцарии, правда скромно, можно и за сто франков.
Лечащего врача зовут Карл Густав Юнг. Он на десять лет старше своей пациентки.
В Сабининой истории болезни Юнг запишет: «Мать — истеричная! Нервная (как и пациентка), зубной врач, страдает от кратковременного помутнения сознания инфантильного характера».

Впрочем, Юнга этим не удивишь. У его матери схожие проблемы, а о сестре (как о человеке, страдающем психическими заболеваниями) он написал статью в научный журнал. После чего помолвка сестры с женихом была расторгнута.
Позже Сабина напишет: «Он для меня — отец, я для него — мать (мать его была больна истерией). Теперь он влюбился в меня, истеричку, а я влюбилась в психопата; нужно ли объяснять, почему? Своего отца я никогда не считала нормальным. Его нездоровое стремление «узнать самого себя» полнее всего выражается у Юнга, для которого научное исследование важнее, чем все остальное на свете».
Сегодня бы Сабину назвали поздним подростком, сказали бы, что у девочки «подростковый кризис». Но тогда подростков не выделяли в какую-то особую группу граждан. Подростками и детьми позже займется сама Сабина.

В конце сентября отец Сабины получает обнадеживающее письмо: «Нам удалось заинтересовать госпожу Шпильрейн занятиями наукой, так что в течение некоторого времени она может отвлекаться от своих болезненных фантазий». Более того — весной Сабина собирается поступать в университет. А пока..

За невнимание к себе Сабина мстит Юнгу: то пытается покончить с собой, то вдруг начинает хромать, ходит на внешнем ребре стопы и жалуется на невыносимую боль на подушечках стоп. Позже, в 1913-м, Сабина напишет на сей счет работу — «Удовлетворение посредством символики стопы»

Стопа для нее — символ онанизма. «Все знают, с каким большим удовольствием малютки засовывают себе в рот ступню, чтобы ее сосать, а в определенном возрасте дети даже устраивают соревнования, кто сможет засунуть в рот большой палец ноги». Шпильрейн спокойно говорит своему лечащему врачу: «Я хочу терпеть боль, хочу, чтобы вы сделали мне что-то дурное, чтобы вы вынудили меня к чему-нибудь, чего я не хочу изо всех сил». Именно тогда, в 19 лет, Сабина пишет завещание «Моя последняя воля»: «после моей смерти я позволяю анатомировать только голову, если она не будет очень страшной… Мой череп я посвящаю нашей гимназии, его надо поместить в стеклянный ящик и украсить бессмертными цветами». Далее: «сожгите меня, а пепел разделите на три части. Одну положите в урну и пошлите домой. Вторую развейте по земле посреди нашего большого поля. Вырастите там дуб и напишите: «Я тоже была однажды человеком. Меня звали Сабина Шпильрейн».